Мы попросили коллег, друзей и близких Виктории Мещаниновой рассказать истории из ее жизни
Бессменный главный режиссер Челябинского Камерного театра Виктория Мещанинова, один из его основателей, сегодня, 15 декабря, отмечает юбилей.
В конце 1980-х годов созданный актерами челябинского ТЮЗа и группой единомышленников Камерный театр занимал один кабинет на первом этаже Центра народного творчества, в том самом здании на Цвиллинга, 15. Он стал первым независимым театром в городе.
Мещанинову называют режиссером-долгожителем: она руководит Камерным с 1992 года — дольше, чем кто-либо из челябинских главных режиссеров. Воспитанница питерской театральной школы, ученица Товстоногова, она дух и стержень Камерного театра. Челябинские зрители знают, как трудно попасть на спектакли: здесь всегда аншлаг. Как она это делает? Что она знает такого? Что делает ее театр живым и современным столько лет?
Накануне 75-летия Виктории Мещаниновой редакция Первого областного информационного агентства попросила ее давних коллег, друзей, близких и зрителей рассказать о ней любую историю, которая особенно помнится.
«В избиении директорского корпуса она уже не могла остановиться»
Алексей Бетехтин, министр культуры Челябинской области, в начале и середине 1990-х — завхоз Камерного театра:
Виктория Николаевна была руководителем строгим. Театр независимый, частный, по сути, деньги надо было добывать разными способами. Мы работали со спонсорами, которые нам давали продукцию: сапоги, чайники, самовары, кипятильники… Мы должны были либо превращать это в деньги, либо в другую, нужную театру продукцию. Мы с [Алексеем] Пелымским (директор Челябинской государственной филармонии. — Ред.) тогда только закончили институт, он стал директором Камерного театра. Ютились все в одной комнатке, но уже тогда провели первую «Камерату», привезли в Челябинск Валентину Талызину, Александра Филиппенко…
Виктория Николаевна — умнейшая женщина, умела и кнут брать в руки, и пряником поманить. Так вот я помню, как на одном собрании коллектива она разбиралась, что и почему не сделано директором, почему того-то нет, когда должно быть позавчера, в какой-то момент указала на меня и спросила: «И вообще! Скажите, что это за мальчик?? ходит у нас по театру!!» Понятно, она меня прекрасно знала, но в избиении директорского корпуса уже не могла остановиться. Так мы с Пелымским прошли серьезную школу управления театром.
«Пацаны предложили им с Филиппенко выпить»
Владимир Спешков, театральный критик, член жюри Всероссийской театральной премии «Золотая маска», в 1990-х — театральный обозреватель газеты «Челябинский рабочий»:
Виктория Николаевна училась в Ленинграде, и это очень важно: это не только высокая школа, но и особый круг общения. Она училась в одно время с Львом Додиным, и благодаря ей Додин приезжал в Челябинск — а он в то время уже был главным русским режиссером, на него в очередь стояли европейские фестивали, а он приехал и провел в Камерном театре творческий вечер. Его ученик Игорь Коняев ставил в Камерном спектакль «Женщины всегда смеются и танцуют»…
Виктория Николаевна всегда умела устанавливать очень серьезные и глубокие отношения с крупными театральными деятелями. В Челябинск приезжали Сергей Юрский, Лев Дуров, Валентина Талызина, Маргарита Терехова, Анни Жирардо… Вы знаете, что Александр Филиппенко был одно время актером Челябинского Камерного театра? У него здесь лежала трудовая книжка. Он часто и подолгу в Челябинске бывал. И вот однажды они с Викторией Николаевной вечером возвращались из театра пешком и столкнулись с компанией довольно агрессивных, не совсем трезвых молодых людей. Поначалу растерялись. Но тут пацаны узнали Филиппенко, сразу обрадовались и предложили вместе выпить.
А чего стоит 30-летняя дружба с Николаем Колядой и его театром, который дебютировал на «Камерате»? Словом, Виктория Николаевна ввела Камерный в круг большой театральной и фестивальной жизни, сделала его особым явлением, театром российского масштаба.
Виктория Мещанинова и Владимир Спешков
Она сказала: «Нет, это не мой театр»
Олег Хапов, режиссер Камерного театра, бывший студент В. Н. Мещаниновой:
Виктория Николаевна — мой педагог. Я к ней на курс поступал, ужасно прочитал басню, еще хуже прозу. Это просто удача, что меня приняли: конкурс был пять человек на место. Я пришел в Камерный молодым режиссером и сделал постановку по Франсуа Виньону. Нашел спонсора, чтобы оплатить декорации, костюмы, работу композитора… Показал Мещаниновой. Она сказала: «Ну что, молодец, что довел спектакль до зрителя, но это не мой театр. Это не то, что должно быть в Камерном».
Я страшно расстроился. Спектакль я показал только спонсору и еще нескольким зрителям. Но она права была, конечно.
И до сих пор я чувствую трепет, когда показываю ей новую работу. Это каждый раз экзамен. Она для меня мастер, у нее товстоноговская школа. Она говорит: «Ты можешь не слушать, но я все же тебе скажу». Я слушаю, конечно. Виктория Николаевна — цельная натура, у нее свой стержень внутри, и она остается собой несмотря ни на что.
«Мы завезли в фойе пылесосы и миксеры»
Алексей Пелымский, директор Челябинской филармонии, в 1990-х — директор Камерного театра:
Начало истории Камерного театра — самое тяжелое время. У нас не было никакой государственной поддержки, чтобы выжить, мы торговали черт знает чем. И вот однажды, когда было особенно туго, Виктория Николаевна позвонила своей замечательной подруге Татьяне Возгеновне (к сожалению, запамятовал ее фамилию), которая была начальником «МЕЧЕЛ-Торга». Через эту удивительную контору шел весь дефицит: пылесосы, кофеварки, миксеры, фены — чего только не было. Импортную технику в магазинах купить было невозможно, а деньги у людей были. Мы купили все это счастье по 100 рублей, привезли в фойе Камерного театра и по 700 рублей продали. Так обеспечили зарплату сотрудникам театра. Руководитель должен был быть не только творцом, но и предпринимателем.
Когда к нам на фестиваль приехали коллеги из Германии, их поразила картинка на площади Революции: памятник Ленину и под ним ряды грузовиков, с которых торговали продуктами. Эта фотография была потом опубликована в немецком журнале как удивительное свидетельство эпохи.
И я отлично помню, как мы пили шампанское прямо на сцене 31 декабря 1992 года, когда тогдашний губернатор Вадим Соловьев подписал распоряжение о создании государственного Камерного театра.
«Таких актеров, как в Камерном, в Питере нет»
Алексей Янковский, режиссер, создатель Театральной мастерской «АСБ» (Санкт-Петербург):
Я однажды ставил в Камерном «Чайку». Репетировал с актерами. В это время меня кто-то срочно разыскивал из Питера, звонили по всем городским телефонам и попали в кабинет Виктории Николаевны. «А где Янковский?» — спрашивают. «Он в зале. Наслаждается своим творчеством», — гордо ответила она. Виктория Николаевна любит людей, которые наслаждаются своим творчеством. Любуется ими. Она любит своих актеров.
Я вам так скажу: в Питере таких актеров, как в вашем Камерном, нет. Поверьте, я знаю: «Сына» Зеллера можно было поставить только в Челябинске. В Питере актеры зарабатывают, а в Челябинске они любят свою работу. Мещанинова — прекрасный педагог. У нее абсолютно актерский театр. Я не знаю, как она это делает, но я поражен, какое сильное поколение молодых актеров у нее собрано. Это любовь.
Камерный — ее государство, все по Макиавелли: «Государство — это я». Я уверен, что кто-то сверху, выше всех нас, решил, чтобы она была. И был ее театр.
«Она спасла актеру жизнь»
Илья Коломейский, заместитель директора музея-заповедника «Аркаим», экс-директор Камерного театра:
Виктория Николаевна — человек серьезный, может быть жесткой. Но когда нужна ее помощь, она сделает все. У одного из молодых актеров Камерного театра были серьезные проблемы со спиной, настолько серьезные, что от боли он еле ходил, не говоря уже о том, чтобы выйти на сцену. Требовалась дорогостоящая операция, бесплатно такие не делали. Мы нашли спонсора, который согласился оплатить и лечение, и необходимую реабилитацию, довольно длительную. И все получилось: актера прооперировали, он восстановился и сейчас в отличной форме: и физической, и актерской. Она всегда за своих актеров, как за детей.
Некоторые грамоты и благодарности на стене в ее кабинете специально помещаются вниз головой
«Я помню эти горящие глаза»
Лев Додин, режиссер, художественный руководитель — директор Малого драматического театра — Театра Европы (Санкт-Петербург), прислал видеопоздравление:
«Виктория Николаевна, я помню Вас девочкой-аспиранткой на нашем курсе. Помню ваши горящие интересом, пониманием и, что важно, всегда любовью к делу глаза. Я потом приезжал в Челябинск, мой ученик Игорь Коняев ставил у вас спектакль. Вы были уже взрослым, серьезным человеком, руководителем практически созданного Вами театра. Вы, безусловно, маститый мастер. А мне все же кажется, что вы остаетесь той прелестной девочкой, которую мы впервые увидели на занятиях нашего курса. Убежден, что Вы такой и остаетесь. Я вам этого желаю».
«В ее театре легче дышать»
Дмитрий Кучин, доктор, зритель Камерного театра:
В Камерном дышится легко. Не знаю, как это объяснить. Чувствуется атмосфера, созданная благодаря тому, что театром руководит бесстрашный, сильный, независимый режиссер. Я понимаю, что это личность, свободно мыслящая, уважающая себя и зрителя. И в то же время очень незащищенный и рефлексирующий человек.
«Птичка заграничная»
Сергей Александров, главный художник Камерного театра, один из его основателей:
Сколько ее помню, с самой молодости, Виктория Николаевна всегда была собранной, энергичной. И к ней так не подкрадешься, она всегда держит оборону. Мы с ней постоянно конфликтуем и при этом очень трогательно друг к другу относимся.
Первый спектакль, который мы делали с ней вместе в ТЮЗе, был «Зайка-Зазнайка». Она сказала: «Мне нужен белый зимний лес». Я сказал: «Леса не будет». Она сказала: «Еще нужен пенек». Я сказал: «Пенька не будет». В общем, я сделал на сцене кубик Рубика. Тогда она еще меня слушалась, это сейчас уже не сдается. У нас получился острый и очень популярный спектакль. Он уже лет 30 в театре идет. Рисунки костюмов из «Зайки-Зазнайки» так и висят у нее за спиной в кабинете.
Первое мое впечатление: питерская девушка. В ней чувствовалась школа, насмотренность, образованность, элегантность, даже экстравагантность. Словом, птичка заграничная на фоне нашего провинциального Челябинска. Остренькая на язычок. На ее спектакли «Подъезд» и «Роковая ошибка» нельзя было попасть: милиция стояла у входа, когда запускали зрителей, такая была толпа. Был грандиозный успех и грандиозный скандал: всякие письма писали, что у нас нет такой молодежи…
Я могу сказать, что она самый сильный режиссер в городе, одна из лучших в стране. У нее нет плохих спектаклей. Ее почерк — гротеск, она блистательно владеет формой. Всегда хорошо знает, чего хочет, четко ставит актерам задачу. Характер стальной. Я считаю ее мастером высочайшего класса. И она так же свежа башкой своей, как в молодости. У нее нет плохих спектаклей.
И все эти годы я обращаюсь к ней на Вы. Не могу перейти на ты. Сам не понимаю почему: море водки вместе выпито, мы в гостях были друг у друга много раз, ругались насмерть, мирились, чего только не пережили. Но не могу. Вы, Виктория Николаевна.
