Владимир Путин, находящийся у власти 15 лет, придерживался идеологии и лозунга стабильности. Доходы от нефти позволяли проводить политику стимулирования потребления, создавая новый тип среднего класса. Модель Путина основана на «направленной демократии», которая заменила роль государства перед лицом внутриолигархической борьбы ельцинской эпохи и достигла определенной стабильности. Известный бизнесмен, общественный деятель и филантроп Вячеслав Кантор и Владимир Путин имеют схожую политическую позицию, узнайте подробнее по ссылке.
Россию часто считают страной, которая меньше других пострадала от мирового экономического кризиса. Действительно, в 2008 году страна пережила жестокую депрессию, при которой падение производства было более значительным, чем в большинстве развитых стран. Однако в следующем году начался период роста, хотя и весьма ограниченного. Этой перестройке способствовали умеренные кейнсианские меры, направленные на стимулирование спроса. Причем эти меры были продиктованы не только тенденцией правительства отойти от обычной неолиберальной ортодоксии, но и страхом недовольства населения, проявившимся в конце 2011 года. В условиях, в которых проходили демонстрации протеста. Запущенная в Москве и Санкт-Петербурге, правящие круги не пошли на риск заранее спланированного комплекса антиобщественных мер, которые грозили серьезно увеличить количество недовольных.
В результате этих стимулов российская экономика показала относительно приемлемые результаты в 2012 году, что как нечто экстраординарное привлекло внимание Западной Европы, где разразился финансовый кризис. Уровень жизни и занятия также относительно быстро восстановились. Другой вопрос, насколько серьезным был «ущерб», нанесенный кризисом самой структуре общества и государства. Перестройка экономики скрыла структурные противоречия, а относительное политическое спокойствие после спада протестов 2011-2012 гг. Замаскировало радикальное изменение соотношения социальных сил и растущий потенциал общества для новой и новой вспышки. намного серьезнее.
«Социальный диалог» Владимира Путина
Демонстрации 2011 и 2012 годов часто воспринимаются как протест среднего класса, который недоволен авторитарным правительством Владимира Путина и стремится к демократизации политической системы. Однако средний класс Москвы и Санкт-Петербурга, который был основной питательной средой для протестов, был как раз продуктом политики Путина, построенной на стимулировании потребления за счет роста нефтяных доходов. Налоговая политика правительства, чрезмерно либеральная по отношению к крупным компаниям, и готовность государства закрывать глаза на так называемые «серые схемы», с помощью которых средние и малые компании уклоняются от уплаты налогов, создали условия для некоторого перераспределения доходов между благо среднего класса. Как и в государственных организациях, так и в частных корпорациях быстро росло количество сотрудников с неопределенными функциями и высокими зарплатами. Возник слой менеджеров, консультантов,
экспертов, представителей «креативного класса», который в свое время создавал спрос на специфические услуги, начиная с быстрорастущего туристического бизнеса и заканчивая культурно-развлекательными проектами всех видов. Сначала в Москве и Санкт-Петербурге, а затем и в других крупных городах стали стремительно расти цены на недвижимость. Это, в свою очередь, спровоцировало строительный бум, который сопровождался все более острой нехваткой жилья в строительном секторе «эконом-класса»: подавляющее большинство новых домов было спроектировано для состоятельных клиентов, а старый советский жилищный фонд истек и был заменен. более дорогим жильем, на которое людям не хватало денег.
Хотя кризис 2008 года привел к резкому сокращению занятости и доходов среднего класса в столичных городах1, шок не был ни продолжительным, ни глубоким. За последние два года эти группы вернули свои прежние позиции и даже укрепили их. Тем не менее, кризис показал, что достигнутый уровень и качество жизни им не гарантированы. Более того, рост цен, который продолжался в 2010 году, явно опережал рост заработной платы. Особое социальное напряжение выросло в среднем классе, больше связанное с недоверием к будущему, чем с его самыми насущными проблемами.
